Филимонов Дмитрий - Я Все Предусмотрел !
Дмитрий Филимонов
"Я все предусмотрел!"
I
В бункере было тепло и уютно. Как будто наверху не свирепствовал лютый
мороз, не дул бешеный норд-ост, разнося на все четыре стороны белые хлопья
вечного снега...
- Ну чем ты опять недовольна? - спросил Александр. - Дуешься неизвестно на
что. Тебе крупно повезло, ты встретила меня, и вот теперь, когда, наверняка,
впервые в твоей жизни перед тобой такие деликатесы, ты дуешь свои дивные
губки. Посмотри: это гусь, гусь тушенный с квашеной капустой. Всё натуральное!
Это тебе не ваши дезактивированные пресности. А ветчина? Она настоящая,
свиная, сочная, душистая. Чем она тебе не нравится? У вас, кроме питательной
биомассы, практически ничего нет. Я тебе разносолы всякие предлагаю, а ты
кривишься. Ну что тебе сейчас не по вкусу?
Лена обиженно нахмурилась:
- Ты прекрасно знаешь, что если у меня в крови найдут остатки твоих
деликатесов, меня стерилизуют в пять секунд, а мне еще, Сашенька, родить
хочется.
- Ну прямо, стерилизуют. А с чего они возьмут, что ты эти деликатесы ела?
Это первый вопрос. А второй - за что тебя, собственно, стерилизовать? Честно
говоря, я с ними не общаюсь и не в курсе их новой политики. Знаешь, мне и без
них не плохо.
- Ты, Саша, как с луны свалился. Во всех этих, как ты называешь,
деликатесах столько радиации, что у женщины, употребляющей их, не может
родиться нормальный ребенок. Поэтому ее и стерилизуют. Кому нужны очередные
мутанты?
Александр взял сигарету, щелкнул зажигалкой и, затянувшись, выдохнув
круглое сизое кольцо дыма, снисходительно развалился в кресле.
- Я все предусмотрел. - Он стряхнул пепел в хрустальную пепельницу. - Я
все предусмотрел, девочка. В этих продуктах радиации меньше, чем в твоих
глазах. Если ты хочешь, я докажу тебе это. Любой счетчик покажет нулевую
радиоактивность К тому же я ем эту вкуснятину уже больше двадцати лет. И, как
видишь, не умер, не болен, не превратился в голую обезьяну. Просто надо знать
места, где брать продукты можно, а где нельзя.
От удивления Лена достала из пачки сигарету и закурила. Откашлявшись, она
выпалила:
- То есть как это больше двадцати лет?! Ты говоришь, что ты родился за
двадцать восемь лет до исчезновения старого мира, но человек не живет больше
сорока лет, а у тебя в сумме получается сорок восемь.
Александр погасил сигарету и пристально посмотрел на Лену. Ей было лет
семнадцать, а то и шестнадцать. Рослая, с длинными стройными ногами, высокой
грудью и роскошными каштановыми локонами, она производила впечатление умной
девочки, школьницы, только что сдавшей выпускные экзамены. Но это по старым
меркам. Александр знал, что она два года назад закончила высшие курсы и
работала врачом в клинике.
Он чувствовал, что она любит его, но как человек предусмотрительный
понимал: не все можно и нужно рассказывать женщинам, хотя бы ради них самих.
Однако в данном случае молчание было чревато нежелательными обидами, а может,
и уходом Лены, чего Александр хотел меньше всего.
- Понимаешь, Лена, это долгий разговор. Когда-нибудь я расскажу тебе все.
А сейчас давай лучше выпьем чаю. Ты знаешь, что такое чай?
- Не знаю и не хочу знать! - отчетливо громко сказала Лена. - Мне надоело.
Я живу неизвестно с кем. Я ем и пью неизвестно что. Или ты рассказываешь о
своем прошлом, или я ухожу.
- Успокойся, девочка. Волноваться вредно.
Александр встал и прошелся по бункеру.
Ровный голубоватый свет мягко ложился на бежевый палас и светло-коричневые
обои с тисненым орнаментом, утопая в обитой желт
